Библиотека

Не уходи

Весна распахнула настежь окна моей души. Стремительно влетел в нее свежий ветер перемен. Зачем?

Можно мою счастливую жизнь заморозить на веки вечные, ничто не меняя в ней? Нельзя…

На следующий день было назначено празднование дня рождения моего мужа, ему исполнялось пятьдесят. Когда-то мне казалось, что это очень много, но позднее я поняла, что в пятьдесят все еще впереди. У него, у нас. Мы вместе давно. У нас взрослая дочь, которая живет далеко. Очень далеко, и видимся мы редко. У нее своя жизнь.

Папе ко дню рождения наша девочка прислала уютный махровый халат. Я его с удовольствием носила (наш папа растолстел).

Суетными и хлопотными выдались минувшие дни. За бытовой неразберихой, гоняющейся за мной с утра и до вечера, упустила главное: не подготовила приятного сюрприза для любимого! Пригласив на юбилей нужных людей, друзей и родственников, выбрав банкетный зал и составив сложное меню, я замоталась, запыхалась — и не купила подарка!

Пришлось по возвращении в город пройтись по магазинам. Я отправилась без водителя. Хотелось тишины. Как когда-то , как раньше…

Купила мужу сандалии. Замшевые. Серые. С открытой пяткой. Ему понравятся, я знаю. Оставила подарок в машине, а машину приткнула красным боком к кованой ограде городского сквера. Пришла в голову сладкая мысль: прогуляться перед сном.

Присев на лавчонку, увидела приближающуюся грузную мужскую фигуру и сразу поняла, что человек, широко размахивающий руками, идет ко мне. «Быть может, это охранник парка? — подумала я. — Наверное, оставила машину там, где нельзя».

Подойдя, мужчина вдруг подхватил меня за локоть и потащил за собой.

— Что вы делаете? — запротестовала я.

— Где ты ходишь? — услышала в ответ.

От недоумения я не нашлась, что сказать. Даже если и сделала что-то не так! Допустим, сбила бампером машины старинную гипсовую скульптуру. Я бываю невнимательной, но мы заплатим.

Дорогой пыталась высвободиться, но человек держал меня так крепко, что свело мышцы руки.

Наконец закончилась аллея, и мы подошли к ограде сквера. За кованой решеткой я не увидела своей машины. На ее месте стояли видавшие виды «Жигули».

«Похищение», — вихрем пронеслось в голове. От испуга я впала в ступор, и меня, как тряпичную куклу, уложили на заднее сидение машины. Говорил мне муж, что рядом с телом всегда должен быть надежный человек, время пришло такое. Что я теперь ему скажу? Как объясню, зачем выехала в город одна? Без охраны?

Кажется, я не сразу прониклась сложившейся ситуацией. С беспорядочно прыгающими мыслями оказаться впихнутой в чужую квартиру — легко.

Навстречу мне выбежал вихрастый мальчик лет десяти и радостно прокричал: «Мама приехала! Где ты ее нашел»?

Свой вопрос он адресовал мужчине. Мужчина ответил: «Где и всегда. Там же».

Я ничего не понимала. Хорошо хотя бы, что меня не повязали по рукам и ногам и не затолкали в рот кляп. Я могла свободно передвигаться в пространстве и говорить. Я попросила:

— Можно позвонить?

Мужчина ответил:

— Звони.

Я обрадовалась:

— А где у вас телефон?

— На тумбочке, у зеркала, — устало ответил мужчина и сел на пол. Мальчик вдруг заплакал.

Я подошла к телефону и взглянула в зеркало. Оттуда на меня посмотрела молодая женщина, державшая в руке телефонную трубку. Оттуда на меня посмотрела не я!

Я закричала…

Очнувшись в комнате с белым потолком и розовыми стенами, мгновенно уловила запах смерти, витающий вокруг меня. Я попыталась встать, но не смогла. Не потому, что мое тело было привязано к постели тугими веревками. Запекло в правом боку, заклокотало внизу живота.

— Тихо, тихо, — услышала я чей-то голос.

— Где я?

— Ты в больнице. В реанимации.

— Почему?

— Мы тоже хотели бы знать, почему.

Говоривший мужчина наклонился надо мной. Он был одет в белый халат, но это был не доктор. Он сказал, что он — следователь. И если я напишу заявление на своего мужа, то его посадят за решетку — надолго. Я спросила:

— А кто мой муж?

— Урод, — в сердцах бросил следователь, а потом добавил: — Ты посмотри, что он с тобой сделал! Когда-нибудь он убьет тебя, а ты все твердишь: «Упала, упала сама».

Из больницы меня выписали поздней весной. Задержалась я там. В этой весне пропустила все интересное, настоящее. Не увидела набухающих почек. Птиц, вьющих гнезда. Травы, пробивающиеся сквозь горячий асфальт к солнцу.

Я люблю наблюдать из окон своей спальни за рождением весны. Медленное пробуждение природы после долгой зимы, всегда напоминает мне, что за черным следует белое, а после плохого обязательно наступает хорошее…

— Как тебя зовут? — спросила я у мальчика.

— Максим, — ответил он и потупил глаза.

— А твоего папу?

— Алексей.

— Хорошо, — сказала я и замолчала. Однако меня мучил еще один вопрос. Как зовут меня и сколько мне лет?

На вид мне лет тридцать пять — тридцать шесть. Не больше. Может, гораздо меньше, просто я плохо выгляжу… Мелкие морщины. Припухшие веки. И подбородок совсем дряблый.

В моей другой, настоящей жизни мне сорок восемь лет, но я никогда не знала, что такое вялый подбородок!

Эта женщина, чье тело вдруг оказалось сейчас моим, вызывает сострадание. Что за судьба у нее?..

— Мама, ты приготовишь мне кушать? — дернул меня за руку мальчик.

— А почему ты не в школе? — удивилась я.

— Уже летние каникулы, мам…

Мне стало жаль этого ребенка. Я приготовила ему суп. И второе. Приготовила, как смогла. Я давно не готовила еду сама. Много лет в нашем большом доме живет бабушка Нюра, она и готовит. Она наша бывшая соседка по лестничной площадке. Когда мы переезжали за город, забрали ее с собой. У нее нет никого. Ни детей, ни внуков.