Библиотека

Имя

* * *

— В глаза. Смотри мне в глаза. Не отворачивайся. И не мигай! Ну что глазами хлопаешь? — Странная женщина в сильно изношенном длинном платье дергала меня за руку, настойчиво разворачивая к себе лицом.

— Оставь ее. Не приставай. Пусть освоится. Ты ее напугаешь своими дикими штучками. Отойди. — Другая, не менее странная особа, то и дело становясь на цыпочки, (она была ниже среднего роста), с любопытством рассматривала мои уши.

— Я что, в сумасшедшем доме?.. — Отпрянула. От них. Обеих. Прижалась спиной к стене.

— А ты думала? В рай попала! — Они расхохотались. Первая прокричала в раскрытую форточку: — Немая заговорила!

Форточка без решетки. Это обнадежило. Входная дверь широко раскрыта. Это обрадовало. Я ринулась туда.

— Ну-ну! Стоять! Туда нельзя. — Обе женщины плечо к плечу перегородили мне дорогу.

Я взглянула им в лица. Одутловатые. С синюшным оттенком. Невыразительные взгляды. У одной и у другой. Женщины расхохотались. Я подбежала к окну. Выглянула. Кругом холмы и кресты.

— Старое кладбище, — сказала первая, сердобольно погладив меня по плечу. — Туда нельзя. Тебя там сожрут.

— Кто?

— Черви, — произнесла она ровным спокойным голосом. Ее мутные зрачки пришли в хаотичное движение, забегали быстро-быстро от одного края глаза к другому.

— С тобой что-то  не так, — я боязливо притронулась к ее руке.

Стремительно подскочила другая.

— Не тронь ее! — закричала она с внезапной яростью. — Ты все испортишь! Мы с трудом выбрались! Еще не пришли в себя! И вдруг ты сваливаешься на наши головы! Зачем пришла? Кто ты такая? Как тебя зовут?

Столько вопросов — и ни на один из них у меня не нашлось ответа. Женщина стала трясти меня за шиворот, словно надеясь хоть что-то  из меня вытрясти. Но я была пустая. Совсем.

— Устала. Оставь меня, — сказала я.

Женщина вдруг обмякла. Сдутой куклой свалилась на пол мне под ноги. Подошла первая, отодвинула ее к стене.

— Вы давно здесь живете?

— «Живете“ — неуместное слово, — захихикала она.

— А кого ты позвала в окно? Ты кому-то  кричала. Вы здесь не одни?

— Есть главный. Он знает больше, чем я. Вернется и расскажет тебе. — Женщина села по-турецки на пол посреди комнаты. Лежавшая у стены захрапела.

— А что знаешь ты? Что? Расскажи мне, прошу тебя, — я села рядом.

— Кругом сумерки, — вздохнула она.

— Это я поняла.

— В сумерках можно что-то  найти.

— Что?

— Разное. Иногда страшное.

— Кто тебе сказал?

— Главный. Он не боится выходить.

— А ты боишься?

— Боюсь. — Ее плечи тревожно сжались, она заговорила тише. — Здесь, в этой клетке ничего не происходит. Совсем ничего.

Меня передернуло. Отсиживаться я не смогу. Дождусь их главного и пойду дальше. Мне нужно идти. Пусть кругом сумерки и неизвестность. Все же лучше, чем сидеть у сырой стены.

— Стена не сырая. Главный утеплил ее мхом. И тебе лучше остаться с нами. — Женщина обняла меня. Я отстранилась. Испугало, что она так легко читает мои мысли.

И тут вошел он. Главный.

Сидевшая рядом со мной женщина вскочила и накинулась на него с вопросами:

— Где ты был? Что видел?..

Она тормошила его, дергала за лапы. Он поднялся с четверенек. Выпрямился. Посмотрел на меня. Спросил:

— Давно она заговорила?

— Как только ты ушел.

— Я же просил дать мне знать, как только она раскроет рот! — вдруг разозлился он.

— Мы тебе кричали. Громко!

Пока они говорили, я разглядывала его. Человек? Зверь? Дикий человек? Там — зверь, здесь — человек? Его руки были густо покрыты шерстью. Руки. Некоторое время назад я видела лапы.

— Что ты помнишь? — Он резко схватил меня. Заглянул прямо в глаза. Я почувствовала, как мои зрачки забегали. Как у той, что валялась у стены (она до сих пор не очнулась).

— Больно! — Я пыталась высвободиться.

— Терпи. Нет такой боли, которую невозможно перетерпеть, — его голос меня мгновенно успокоил. Превозмогая боль, я попыталась вспомнить. Навязчивая цифра “5» выскочила из тайника памяти.

— С тобой это случилось в пять утра. Как это произошло? Вспомни свое имя! Имя! —приказал он. Но мои ноги подкосились, я бессильно упала на пол. Они придвинули меня к стене, плотно подоткнули к той, храпевшей. Не было сил пошевелить ногой или рукой.

От соседки дурно пахло. То ли прокислыми щами, то ли разлагающейся плотью. Я зажмурилась. Прислушалась.

— Она попыталась выйти? — шепотом спросил главный у первой женщины.

— Да, — так же шепотом ответила та.

— Ваша задача не отпустить ее. Ей нельзя выходить без имени.

— «Ваша»! Посмотри на мою помощницу! Толку от нее никакого, — женщина повысила голос. Главный на нее цыкнул, и она сразу притихла. Глухим шепотом, едва размыкая губы, спросила: — Где ты был, расскажи.

Я вся превратилась в слух и чуть приоткрыла глаза.

— Болото. За старым кладбищем болото. Оно засасывает. На ту сторону не перебраться. — Главный вздохнул.

— А что на той стороне, как ты думаешь? Как чувствуешь? — В ее голосе звучала надежда.

— Ты это мне брось! Надежда разлагает. Посмотри на нее, — он указал в сторону моей соседки. И заметил, что я подсматриваю.

— Ты отдохнула. Вот и хорошо.

Главный заботливо поднял меня с пола. По-отечески расправил на мне мятую одежду. Поморщился. Моя одежда почти истлела.

— Ладно, — сказал он. — В следующий раз я тебе кое-что принесу. Не обещаю бального платья, — улыбнулся, — но чистые вещи ты получишь.

— А мне? А мне?.. — заканючила женщина.

— Ладно, — пообещал он и ей. — А теперь давайте поедим. Я очень голоден. Смотрите, что я насобирал!

Он вывалил к нашим ногам странные грибы серо-зеленого цвета. Я брезгливо поморщилась, вторая женщина схватила сразу два гриба, громко зачавкала. Главный, не разжевывая, закинул в себя несколько штук. Увидел, что я не ем.

— Тебе нужно подкрепиться, — придвинул ко мне горстку грибов на липких ножках. — Они придадут тебе сил. Поверь мне.

Надкусила. Разжевала. Проглотила. Что-то громко плюхнулось в живот. Словно изнутри ударили палочками по барабану.

— Да ты давно не ела, — он широко улыбнулся. Сладко зевнув, завалился на бок.

Так мы и жили. Он уходил. Мы оставались. Он приносил вещи и еду, а мы его расспрашивали, как там…

Как долго это продолжалось? Не знаю. Но однажды через раскрытое окно я увидела, что могильные холмики сравнялись с землей, кресты исчезли. В этом мире что-то  изменилось. Мне нужно было узнать, что именно.

Пока все спали, я вышла. Никто меня не окликнул. Не позвал. Не вернул. Может, они не заметили моего ухода. Но скорее всего их попросту не было. Совсем. Никогда. Их создал плотный туман, сквозь который я снова брела в надежде отыскать свое имя.

* * *

Сладкий поцелуй. Долгий, счастливый. Юноша и девушка на секунду оторвались друг от друга. Девушка, быстро глотнув воздуха, скороговоркой выпалила:

— Наши видео смотрят. Пойдем?

— Шут с ними, — непринужденно рассмеялся парень. — У нас впереди ночь! Какое видео, Маруся? Койка свободная. Тишина кругом…

Девушка в свежем белом халатике, слегка покачивая бедрами, обошла палату. Подойдя к пустой койке, поправила на ней одеяло. Указала рукой на другую кровать, где тихо и неподвижно лежало тело женщины:

— А эта? Она не помешает?

— Детка, ты же без пяти минут доктор. Как нам может помешать коматозная?

— А если она все слышит? А если видит?

— Маленькая моя, ты такой ребеночек. Иди сюда, моя крошка.

— Ой, не хотела бы я оказаться в коме, — Маруся тихо подошла к больной. — Говорят, даже имени ее не знают. Говорят, ее скоро отключат. Интересно, что она там видит… — Девушка осторожно прикоснулась пальцем к застывшему лицу. Быстро отдернула руку. — А если ей снятся страшные сны? Может, она жила как в аду, а теперь видит мучительные сны…

— Детка, ей ничего не снится, понимаешь…

— Откуда ты знаешь?

— Иди сюда, я тебе все объясню.

Юноша улегся на пустую койку. Девушка кокетливо рассмеялась. На двоих — сорок.

За окном туман.